По зову Родины

и совести веленью

        Когда началась Великая Отечественная война, наша местность была объявлена прифронтовой. Готовили колхозный скот к эвакуации, подготовили документы  правления колхоза, чтобы скрыть в надежном месте.

     А я, окончив 10 классов Елань – Коленовской  средней школы № 2 (в день начала войны мы возвращались классом  со встречи рассвета на мосту через реку) возвратилась к родителям в Ярки.

     Было время, когда мужчины –колхозники и счетовод (бухгалтер) ушли на фронт. Меня принимают на работу в правление  колхоза помощником  счетовода, а счетоводом была Мария Шмелева. Председателем был Авдеев Илья Алексеевич. Колхоз назывался имени Калинина, а напротив был организован  колхоз «Путь к коммунизму». Село разделили на 2 колхоза. Ранее был крупный колхоз: в него входили  Бачуровка или  правление  Ново-Александровка.  В колхозе «Путь к коммунизму» помощником счетовода  работал Пономарев( кажется Василий, участник ВОВ в Офицерском звании).

     Помню, как мы развозили повестки с явкой райвоенкомат для отправки на фронт. Бывало  садимся на дрожки с пачкой повесток и мчимся по селу: кругом плач, крик детей, суматоха…Уходили на войну последние мужчины села, которые были оставлены по броне: бригадиры, трактористы…И занимали их места  женщины, девушки.

Я уже забыла, могу ошибаться, но была у нас трактористка Нюра Авдеева. А  жила она недалеко от сельпо. Небольшого роста, такая сильная, так много работала, её очень уважали. Знаю потому что присутствовала на заседаниях Правления. Это было после работы на полях, вечером. Давали «наряды» на следующий день колхозницам для работы на полях, на птицеферме, на свиноферме и т.д.

  Итак, на селе остались одни женщины, старики и дети. Были у нас и беженцы. Многие из них проездом через наше село дальше на восток, а некоторые остались в колхозе помогали работать на полях.  Через  село прогоняли стада коров и гурты овец, эвакуированные с оккупированных немцами территорий. А за стадами и гуртами скота шли волки, тоже стаями. По пути ослабленные животные падали, их тут же подбирали волки.

   Это был 1942 год. Немцы дошли до Воронежа.

    Кроме известной листовки – воззвания «Защитнику Воронежа», было обращение Военного Совета Фронта» перед сражением за Воронеж.

« Покройте славой свои боевые знамена. Пусть отныне и навеки с гордостью звучат слова

« Я бил немцев у Воронежа. Я освобождал верховье Дона»

     Наше поколенье 20-х годов прошлого столетия  самозабвенно любило свою Родину. Когда узнали о нападении на нас немецких фашистов, мы все устремились на её защиту. Нас не брали , но мы снова просились.

  Я дважды подавала заявление в Абрамовский райком  комсомола с просьбой отправить меня на фронт. И вот однажды  в правление колхоза прибыл 2-й секретарь райкома  партии Потапов Иван Николаевич (отец академика Российской академии медицинских наук, бывшего министром здравоохранения РФ Потапова Анатолия Ивановича. Он наш земляк ) с секретным заданием.

     В прифронтовых  районах готовились партизанские отряды. Секретарь  райкома  вызвал меня на собеседование, рассказал об обстановке на фронте, что у нас готовиться партизанский отряд, но об этом никто  не должен знать, что меня оставляют связной с партизанами.  Я сказала, что подала заявление в райком комсомола, хочу добровольно на фронт, Родину защищать. В ответ получила приказ сидеть дома и ждать дальнейших указаний. А для связи сообщили мне только одну фамилию.

  Прослышала я что набирают девушек для отправки на фронт. Я снова райком комсомола. И вот в составе группы: я – Потапова Лидия Фёдоровна, Серикова Мария Васильевна, Махортова Мария Ивановна, Головкина Мария Ивановна, Пономарёва Елена Александровна и Брежнева Елена Тихоновна едем на колхозной повозке в сопровождении родителей с мешками, в коих одежда и продукты, в Абрамовку. Конечно,  шли мы пешком, добрались до военкомата, а там нас погрузили на полуторку и мы прибыли в с. Садовое на сборный пункт. Расстались с родителями на целых три года.

 И началась моя военная эпопея. В первую же ночь, наша командир подняла нас по тревоге «Воздух!» Прилетел немецкий самолёт, мы бросились в бомбоубежище.      

  Вновь сформированный Воронежский фронт, вернее его штаб, находился в Анне. Из Политического управления Воронежского фронта и из его частей и соединений приезжали представители и отбирали нужные ми кадры.  Со мной беседовал капитан Путилин из Политического управления. Предложил мне написать текст и сказал «подходяще». Я не согласна была быть писарем. Хотела на передовую связистом. Капитан сказал, что больше пользы принесу будучи военным писарем.

  И вот я в общей части Политического управления Воронежского фронта. Но меня взяли в отдел кадров. Как раз проходила переаттестация и я помогала заполнять карточки на командный состав. Приходилось писать и ночью, работы было много. Да бомбёжки мешали. Ровно в 21.00 немецкие бомбовозы летели бомбить наши города, заводы, фабрики, наводя страх своим завыванием и, заметив огонёк, бросали бомбы на наши дислокации.

  А за нашим Политуправлением  охотились часто: только снимемся с места, а нам сообщают разбомбили нашу бывшую дислокацию.   Однажды бросили бомбу на штаб начальника Политуправления генерала Шатилова. Я уже служила в его секретариате. Дежурила я у телефонов /один  из них был «ВЧ» - прямая связь с Верховным главнокомандующим, я на него  всегда смотрела с опаской/, сбило меня ударной волной, засыпало щебёнкой, продырявило  печь русскую - стол стоял за ней – стол меня спас, но контузило здорово. А виноват в этой трагедии оказался личный шофёр генерала. При въезде в село он на мгновение   зажёг фару. Ну и попал за это в штрафной. Потом снова служил у генерала. Он  был хорошим солдатом.

   Со всех частей и соединений фронта полевая почта доставляла донесения, которые мы разбирали, регистрировали и носили на доклад к военоначальникам.  Затем с резолюцией «к исполнению» доставляли документы по назначению  в отделы Политуправления. Их было много по всему месту дислокации.

 И вот однажды, в самом начале наступления наших войск при Россошанско-Острогожской операции осенью 1942 года немцы были разгромлены(больше итальянцы) и нас ( вдвоём с охранником) направили с документами на другой конец города. Шли через поле, снег скрипел под ногами  и порхал в воздухе. Был мороз и стояла звонкая тишина. Мы шли непрестанно спотыкаясь, а когда подымаясь с земли оперлась руками в нечто сомнительное – мороз пошёл по спине… это был павший воин.

   Мы шли по полю брани. Похоронная команда ещё не успела убрать павших в бою и поле было усеяно погибшими.

  Вдруг,  как из-под  земли перед нами предстала группа воинов. Смотрим, а было темно, - немцы, рослые с  автоматами

   - Во ист герр комендант?

 -  Дорт! Ответили мы,  показав рукой наугад. Это были остатки разгромленной немецкой группировки. Они шли сдаваться в плен.   Это была первая встреча с неприятельскими солдатами, хотя не в бою. Потом видела много антифашистов, перешедших к нам и работающих в нашем  Политуправлении в отделе (седьмом) по работе среди войск и населения противника.

  И в дождь  и в метель, и в слякоть, и в мороз в кирзовых  сапогах шагали с донесениями. Часто попадали под бомбёжки. Немцы пунктуальными были и на войне. Ровно в 21.00 их самолёты летели бомбить наши сёла и города, вернее фабрики и заводы.

   Однажды, это было в районе Нового Оскола, меня послали с документами в один из отделов. Идти далеко через пустырь. Была одна, вдруг слышу заунывный душу выворачивающий гул самолётов. Появились осветительные ракеты, повисшие в воздухе. Стало светло, как днём. Я бросилась к одинокому кустику и смотрю вверх.  От самолёта отделились тёмные предметы и потянулись за ним. Значит,  в меня не попадут. И тут услышала взрывы бомб. Потом проходила мимо этих воронок и радовалась, что «пронесло» осталась жива - невредима.

  А однажды под Обоянью немецкий самолёт гонялся за нашей машиной. А машина  - студобеккер, американская. Высоченные борта, нагружена  канцелярскими сундуками с документами и среди них мы – писари, делопроизводители…

  Вдруг встречная машина нам сообщает, Обоянь снова заняли немцы, а мы ехали туда. Мы повернули назад. Откуда не возьмись самолёт с крестами и на бреющем полёте за нами. Шофёр погнал машину змейкой по колчам, по полю. Лётчик за нами, стреляет…  Остались живы, только продырявлены наши ящики

    В 1943 году меня назначали комсоргом организации ВЛКСМ Политуправления Воронежского – I Украинского фронта, вместо ушедшего на передовую комсорга лейтенанта Идимичева.  А была у него заместителем, опыт работы он передал мне.

  Много отделов было в политуправлении, но самый загадочный для нас был 7-отдел, отдел по работе среди войск и населения  противника. Среди наших сотрудников были немцы-антифашисты. Выезжали на передний край и там через рупор вели агит.проп.работу.

   Запомнился эпизод, когда мы дошли до нашей государственной границы. Лежал на земле пограничный полосатый столб. В душе каждого из нас была печаль и ликование. Печаль – что мы такой ценой человеческих жизней заплатили за освобождение своей земли; ликование – наконец – то мы освободили нашу Родину и идём освобождать братские народы и гоним «зверя» в его логово.

     Мы дошли до Берлина. Передовые части а мы остановились  в Кунау, затем переместились в Дрезден, а позже передислоцировались в Австрию. Это уже была – Центральная Группа войск.В Берлин ездили смотреть  на развалины и повреждённый Рейхстаг.

Штаб Фронта следовал за действующими частями. В задачу писаря входило предписания на передовую инструкторам отделов, выдавать карты-миллиметровки по которым они по пунктам добирались до нужной воинской части. Кино и фотооператоры  фотографировали боевые действия, взятие высоты или города. При возвращении они сдавали нам выданные документы, а сами обработав полученные в боях снимки, ход боёв, отсылали или отвозили в Москву. И снова на попутках в пекло сражений.

  От всех центральных газет были у нас в Политуправлении представители писатели и поэты. Помню: К.Симонов, Б.Полевой, А.Малышко, Б.Горбатов, Сосюра, А.Безыменский, кинооператор Ощурко, фотокорреспондент Рюмин и много – много  других товарищей, которые внесли неоценимый вклад в укрепление боевого духа воинов – солдат.

  Перед началом освобождения г.Воронежа его правого побережья, поэт  Александр Безыменский написал листовку – воззвание «Защитнику Воронежа», которая зачитывалась бойцам в окопах, создавая атмосферу незамедлительного действия броситься в атаку на врага.

                                     Боец! Товарищ!  На тебя

                                     Устремлены глаза Отчизны.

                                    Безмерно Родину любя,

                                    Ты не щади ни сил,   Ни жизни.

Чтоб бросить ворога за Дон

И разгромить его за Доном,

Твой натиск должен быть силён,

Твоё упорство –  Разъярённым.

                                  Оружью верный своему,

                                  Ты наше Знамя не уронишь!

                                               Грозна опасность,

                                                                  Потому     Ты должен отстоять Воронеж!

Врага утопишь ты в Дону,

                     Сожжёшь огнём, в могилу вгонишь…

                     Боец!  Спасая всю страну,     Ты должен отстоять Воронеж!

  Много было ярких, страшных впечатлений о зверствах фашистов в освобождённых сёлах и городах. То ли это «Освенцим», который ещё чадил, когда мы проезжали мимо него; ещё не догорели в нём тела русских, евреев, поляков и многих других народов. То ли это очерк А.Фадеева о молодогвардейцах, заживо брошенных  истерзанными в шурф шахты. Командир молодогвардейцев Иван Туркенич попал на фронт в наши действующие Армии. Его отозвали в Политуправление: писали с него портрет, ваяли бюст. Мы, комсомольцы, организовали с ним встречу. Он много рассказывал о их подпольной работе. Ему присвоили звание капитан и отправили на передовую, на комсомольскую работу. Вскоре получили известие о его гибели. Это был наш земляк.

   Часто вспоминается танковое сражение  на Прохоровском поле.  Это было в июле 1943 года. Наше Политуправление находилось не в столь  отдалённом месте от Прохоровки.  И вот, ночью нас подняли по «тревоге», вручили вещмешки, привезли на поле и приказали собрать, брошенные немецким самолётом, листовки. Была тёмная ночь, месяц прятался в тёмные тучи, но листовки на чёрной земле были видны хорошо.

 Мы выполнили приказ!

    А с утра мы ожидали сражение. В полной боевой готовности мы ожидали приказ для дальнейших действий. Слышим гул самолётов и танков даже скрежет металла доносился не говоря о дыме и гари. Ведь там навстречу друг другу встретились с обеих сторон 2200 танков и самоходных орудий, большое число самолётов и множество орудий. Земля дрожала как живая, и мы дрожали от страха. Горел весь верхний слой земли, превращаясь в обугленные комья, не говоря уже о технике. Небо померкло, земля от танков была чёрной. Очевидцы рассказывали,  что это был ад. Бой длился до самого вечера, а мы прислушивались уже к затихающему гулу.

      В июле 1945 года в числе других меня демобилизовали. Вместе с мужем гв.лейтенантом Романовым Михаилом Ивановичем я вернулась на Родину.  Меня приглашали остаться работать в Политуправлении в общей части. Дали на обратную дорогу в в/ч  48828 предписание. Но я осталась в Ярках. Муж возвратился в военную часть. Родилась дочь Нелли. Приехал в отпуск муж и взял нас с собой в Австрию. Там родился сын Александр и вскоре нас всех жён и детей эвакуировали в Союз, т.е на Родину. Я стала работать учителем и рисования, и физкультуры, и немецкого языка, а потом в начальных классах. Мужа перевели в Туркестанский Военный округ, мы с двумя детьми приехали в Туркмению, воинскую часть перемещали по всей Средней Азии. Родились ещё дочь и сын. Но работала постоянно. Стаж у меня 47 лет. На пенсию вышла в 68 лет. Принимаю активное участие в ветеранском движении.

  Встречаюсь с молодёжью и учащимися, рассказываю им о геройских подвигах солдат Красной Армии – Советской Армии, которые не щадя своей жизни защищали и освобождали Отчизну от немецких фашистов. Шли в атаку со словами «За Родину», «За Сталина».

                                    … И как подкошенные падая с ног,

                                         Тихо говорили

                                        - «Всё для тебя, Родина- Мать,

                                               Что сумел и смог….»